– Рейн, вернись…
Тьма в глазах Рейна негромко рыкнула, как огромный пес, которому обожаемый хозяин сказал свое веское «фу», и скрылась, уходя куда-то в глубину подсознания. Но оставляя мерцающую, хорошо ощутимую алую с золотистыми сполохами нить как поводок, за который в любой момент ее можно выдернуть обратно, давая команду «фас!».
Бывший мастер по боевке вздрогнул и вдруг пошатнулся так, что я едва успела подставить свое плечо, чтобы он не упал. Черный плащ, танцующий в воздухе обрывками тьмы, растаял, как туман поутру, а я все-таки не удержала Рейна и вместе с ним рухнула на траву полянки.
– Эй, ты живой там? – пробормотала я, отчаянно пытаясь как-то выползти из-под придавившего меня тела, которое зашевелилось и Рейн с трудом повернул голову, глядя вполне человеческими глазами, цвет которых в предрассветной мгле рассмотреть уже не удавалось.
– Хороший вопрос, – выдохнул тот, скатываясь с меня и откидываясь на спину. – Ощущение, как будто я всю ночь дрова рубил. Все тело болит.
– Кстати, насчет дров. – Я покосилась в сторону виднеющейся на краю прогалинки просеки. – Похоже, ты именно этим и занимался. Вернее, твоя темная сторона. Я не удивлюсь, если твой путь сюда очень хорошо заметен.
– То есть как? – Рейн резко сел и тотчас схватился за голову. – Вот зараза…
– Может, тебе лучше полежать? – участливо поинтересовалась я, заглядывая ему в лицо.
– В гробу отдохну, – отмахнулся тот.
– В двуспальном?
– Только если с тобой.
– Тогда отдохнуть не получится.
– А это смотря как отдыхать, – улыбнулся Рейн и осекся, внимательно рассматривая меня. – Стоп, я не понял. Во-первых, что мы здесь делаем, а во-вторых, почему ты в таком виде? Тебя что, из постели вытащили?
– В общем-то да. – Я зябко поежилась и встала. – Знаешь, пойдем-ка обратно, я тебе по дороге все расскажу.
– Куда обратно? Мы где вообще?
– А кто его знает, – пожала я плечами, протягивая руку все еще сидящему на траве Рейну, но он встал без моей помощи, взирая на белеющую в серых сумерках ночнушку. – В лесу где-то. Но думаю, что до деревни дойдем, и хорошо, если к рассвету. А то проблем не оберемся. Видишь просеку? – Я указала туда, где криво обрезанные кусты сиротливо жались к деревьям. – Нам туда.
– Откуда такая уверенность? – скептически вопросил Рейн, все-таки двигаясь в нужном направлении.
– Так ты оттуда пришел, – усмехнулась я.
Челюсть ему все-таки пришлось подбирать…
В деревню мы явились аккурат с первыми петухами, когда небо на востоке уже начало светлеть. Помня о том, что крестьяне имеют привычку вставать как раз по звуку «петушиного будильника», до дома Меланьи мы добирались огородами. Вот когда пришлось пожалеть, что я – изнеженное дитя двадцать первого века и босиком ходила разве что по пляжу летом. Пока мы шли через просеку в лесу, достаточную, по словам Рейна, для прохода танковой бригады, я тихо ругалась, ступая настолько медленно и аккуратно, что мой спутник не выдержал и подхватил меня на руки. Так он вынес меня по тропинке, усыпанной разнокалиберными щепками, причем настолько густо, что мы только диву давались; как он умудрился сотворить с лесом подобное – оставалось только гадать. Впрочем, его призрачные лезвия я уже видела в действии, наверняка это они поработали. Н-да, жаль, Рейн не может пользоваться ими сознательно – только в состоянии аффекта, а до него еще дойти надо.
В одном месте частокол тоже отсутствовал как факт. Были просто аккуратно вынесенные колья, да так, что казалось, будто бы выбивали их тараном. На мой молчаливый вопрос «И ЭТО тоже ты?!» Рейн только пожал плечами, ссылаясь на временную амнезию, но видно было, что он тоже изумлен масштабами разрушений. Хм, значит, так и выглядит Зверь, спешащий к своей Хозяйке на зов о помощи, вернее, таковы результаты его действий, – честно говоря, уже страшно.
В дом, где мы временно проживали, мы попали через окно. Вернее, Рейн сначала подсадил меня, а потом уже залез сам.
– Ну-с, и где же вы были? – раздался ехидный голос Родомира. – Я вас, почитай, уже с час поджидаю. Зашел девоньке нашей зелье целебное принести, гляжу – кровать разворошена, а красавицы нашей нет нигде. Оружие и одежда на месте. Ну, я бегом будить спутника ее, а у него ставни выбиты, одна совсем отвалилась, а вторая на петельке едва держится. Ну, думаю, беда. А где искать вас, не знаю. Вот решил рассвета дождаться – ночью все равно ничем не помог бы, а вы как раз заявились. Ну, рассказывайте, что у вас, болезных на голову, опять случилось?
Мы с Рейном переглянулись и, решив, что терять уже нечего, принялись выкладывать несколько урезанную версию случившегося, умолчав обо всем, что было связано с проявлениями темной стороны Рейна, да и вообще всего, что могло расцениваться у местных как волшба. Еще неизвестно, как тут у них с инквизицией. Герцог может колдовать столько, сколько ему будет угодно – пока ему покровительствуют сверху, то есть из столицы, вся его магия будет расцениваться как «дар Божий». Как говорится, что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Правы были древние греки, ой как правы. Потому что чужаков за волшбу запросто могут попробовать сжечь или забросать камнями, а лишние сложности нам не нужны.
Родомир слушал не перебивая, а потом вздохнул:
– Недоговариваете вы чего-то. Как вы сумели уйти от манилиха, ведь, как известно, жертву свою он так просто не отпускает? Оружия у вас при себе не было, значит, порубить и обратить Огненного Змея в бегство вы не могли. – Знахарь улыбнулся. – Впрочем, я верю, что ты, девонька, могла отвадить его точно так же, как и вернула себе спутника своего из хватки нежити. Есть в тебе какая-то сила, коей нет у простых людей, да и у спутника твоего – тоже. Не бойтесь, не выдам, – быстро уточнил Родомир, глядя на наши обеспокоенные лица. – Ежели б от хадаров были, то не стали бы друг дружку выручать. Эти чернокнижники – они сбиваются в стаи, как волки в суровую зиму и называют эти стаи кланами, а уж внутри них такой раздор царит… Хадар хадару враг, кроме тех случаев, когда можно подставить кого-то третьего. А вы друг за друга – в огонь, воду и в пасть нежити лезете. Выходит, сила вам, как герцогу нашему, дана для защиты, а не у подлунных существ выкрадена. Посему вам надо побыстрее к нему в замок попасть – такие, как вы, сейчас нужны!