Ключи наследия - Страница 32

Все эти нехитрые мысли я высказывала, пока мужчины готовились к обороне, если можно было применить это слово к сбору веток для костра и непосредственному разведению оного. Ага, при помощи допотопного огнива, аналог которого я только на картинках энциклопедий и видела. Вы умеете разжигать костер, имея в наличии только не очень-то и сухую берестяную кору, мох, ветки и то самое огниво, которое выдает хиленькую искру? Я и с помощью спичек-то не очень смогу, а тут такое…

Родомир рассказывал, что живой огонь, равно как и бегущая вода («И работающий человек», – ехидно добавила я еле слышно) отпугивают нечисть. О, да. В наши дни работающий человек – воистину жуткое зрелище. Обычно обозленное и голодное похлеще нежити. И чего ж внутренний голос затыкаться не хочет, а ведь пора бы.

Голос знахаря в сочетании с тихим журчанием ручейка, выбегающего из-под корней раскидистого дуба, действовали на меня подобно снотворному: не прошло и десяти минут, как я начала клевать носом. Вот, набегалась, что называется, дома могла не ложиться до рассвета, просиживая всю ночь за компьютером, а здесь зыбкий полумесяц только-только поднялся высоко на небе, а глаза уже слипаются. Это что, такая оригинальная акклиматизация получается?

Нет, не акклиматизация это. Это, как обычно, моя крайне ветреная девичья память, регулярно изменяющая мне с дядькой склерозом, виновата. Потому что в момент перемещения в Москве было около одиннадцати вечера, а здесь – около полудня. Да и уровень кислорода в средневековой лесополосе на порядок выше, чем в Подмосковье. В итоге около полутора суток без сна, во время которых я держалась на ногах только из-за постоянно гуляющего в крови адреналина, наконец-то дали о себе знать и, если я не вырублюсь прямо здесь и сейчас, то значит, организм у меня вынесет любую, даже самую жестокую сессию без особых последствий.

Костер наконец-то соизволил разгореться, выбрасывая в мою сторону клубы дыма, которые не принесли радости – напротив, вызвали обильный слезоразлив вкупе с попытками выбраться из зоны задымления на четвереньках. Рейн успел изловить меня за полу туники уже у самого обережного круга со словами: «Куда прешь, ненормальная?!» В ответ я вяло, но емко ответила, куда именно я собралась, особенно отметив то, что лучше пусть меня комары загрызут, чем я задохнусь от дыма.

– Тут уже тебя не комары загрызать будут, а кое-что покрупней и позлобней, – устало вздохнул Рейн, прижимая меня к себе и накрывая полой своего шерстяного плаща. – Слушай, Ксель, я правда очень устал, боюсь, что еще чуть-чуть – и вырублюсь с концами. Пожалей меня, а? Не уползай никуда, я ж замучаюсь потом тебя по лесу разыскивать. К тому же – костер уже почти не дымит. Ну поимей ты совесть, в конце концов.

– Ладно, уговорил. Поимею, – буркнула я, вытягиваясь рядом с Рейном неподалеку от костра, стараясь улечься так, чтобы не вылезать за границу круга.

Рейн еще о чем-то негромко переговаривался с Родомиром, но усталость уже брала свое – я провалилась в сон почти моментально, не вслушиваясь в разговор о моей нехитрой судьбе.

...

Сон был нехорошим. Постоянно чудилось, что я проваливаюсь куда-то, а за спиной раздается чей-то шелестящий голос, влекущий за собой. Не в силах сопротивляться этому зову, я подобрала подол длинного белого платья и пошла по озерной глади. Вперед по лунной дорожке, неровными мазками серебристой краски ложащейся на воду. Теплую, как парное молоко… Странно, но каждый шаг становилось делать все труднее, будто бы что-то держало меня, вешало на щиколотки пудовые гири… идти стало почти невозможно. Я опустила взгляд вниз, под ноги, и едва удержалась от крика: озерная гладь расплывалась багряной жидкостью, окрашивающей белоснежный подол в красный цвет.
Кровь… озеро крови…
Поднявшийся ветер принес с собой запах тлена, крови и смерти. Меня передернуло от отвращения, и в этот момент сон разрезало в клочья чем-то похожим на кривое черное лезвие…

Меня выбросило в явь так резко, что голова закружилась и я пришла в себя посреди поляны, в двух шагах от ручья по ту сторону обережного круга! И ко мне уже протягивала бледную руку Белая Невеста, улыбаясь чересчур яркими губами, кажущимися кровавой раной. Я отдернулась, сбрасывая с себя остатки морока, и крик мой, хриплый, больше похожий на карканье вороны, чем на девичий голос, всколыхнул предрассветную мглу.

Рука метнулась к бедру, надеясь нащупать длинный кинжал, но ладонь всего лишь скользнула по штанине – все верно, Рейн помог мне снять оружие, когда я уже засыпала, потому что спать во всей этой сбруе было крайне неудобно. И вот сейчас это стремление к комфорту наверняка будет стоить мне жизни.

Я попыталась уклониться, но нежить бросилась на мне с нечеловеческой скоростью, сбивая с ног и подминая под себя. Пальцы, украшенные длинными когтями, сгребли мои волосы в горсть и больно дернули, заставляя откинуть голову назад. Влажно блеснули клыки в раскрытой пасти, когда что-то ударило по Белой Невесте, отбрасывая в сторону. Секунду спустя кто-то подхватил меня под мышки, оттаскивая к спасительному пламени костра, мелькнуло темное одеяние знахаря Родомира, когда он довольно бесцеремонно уронил меня на землю, выхватывая из-за пояса моток веревки, навязанной на длинные деревянные колышки. Крепкие жилистые руки сноровисто втыкали колышки в землю, веревка становилась обережным кругом, через который не сможет переступить ни одна нежить, а я, наконец-то справившись с шоком, в который меня повергла очередная встреча с Белой Невестой, подняла голову, чтобы всмотреться во мрак. Туда, где только что она стояла…